Ефим Шифрин покорил бакинского зрителя!
8- 9 ноября на сцене Азербайджанского государственного русского драматического театра имени Самеда Вургуна в Баку при полном аншлаге прошел двухдневный концерт "Шифринизмы - New" Ефима Шифрина. Ефим Шифрин - известный российский актер июморист, писатель, создатель и художественного руководитель «Шифрин-Театр», в его репертуаре – монологи, которые давно составили золотой фонд российской эстрады.
« Я давно не был в Баку и поражен его красотой. Думаю, что настанет время, и все самые лучшие города мира по красоте будут сравнивать не с Парижем, а с Баку», - начал свое выступление Ефим Шифрин. Потрясающие сатирические монологи, интересные вокальные номера, блестящая интерактивная игра со зрителями – все это дало зрителям настоящий заряд бодрости и хорошего настроения!
– Ефим, ваш первый сольный спектакль, поставленный в 1985 году, назывался «Я хотел бы сказать». А чтобы вы сегодня хотели сказать своим зрителям, спустя 30 лет?
– В принципе, мне удается говорить то, что я хочу. Сегодня я очень много работаю – участвую в драматических спектаклях и мюзиклах, занят в съемках телефильмов, теле концертов, ток-шоу… Ну чего же мне еще мечтать о том, чтобы хотеть что-то сказать?
- Смешить с годами с годами становится легче или трудней? Ваша задача просто рассмешить зрителя или ваш юмор глубже?- Рассмешить зрителя всегда было не легкой задачей, и я благодарен богу, что мне это всегда удавалось. Эстрадный юмор- юмор незамысловатый. Если удаётся, вторым планом, что-то ещё сказать о наболевшем, это хорошо, не удаётся, тоже неплохо. Сам факт, что люди пришли, посмеялись, развеялись, меня очень радует, мне это вполне достаточно.
-Как вам удаётся одному, на протяжении всего концерта, держать зал в напряжении и интересе? В чём секрет?
- У меня нет специальных каких-либо хитростей, как у фокусника. Я всегда следую заветам своих учителей, которые убедили меня в том, что публика никогда ни в чём не виновата. В первые годы выхода на сцену, в случае возникновения «тёрок» с залом, есть искушение во всём винить зрителя, что он не дорос, он скучен, он чванлив. С опытом приходит осознание того, что в твоих бедах, кроме тебя самого, никто не виноват. Если ты не смог зацепить зрителя, как он может быть виноватым в этом. Важным условием, необходимым, для того чтобы найти контакт со зрителем, является любовь к зрителю. Артист не должен возвышаться над своим зрителем, иначе контакта не будет. Зритель чувствует актёрскую спесь и небрежность. Я всегда любил и люблю своего зрителя, люблю ещё до того, как выйду на сцену и увижу его. Надо любить зрительный зал, это очень помогает.
- Приходилось ли вам подстраиваться под публику?
-Иногда. Очень многое зависит от обстоятельств. Публика бывает разной. Бывают сложные периоды в истории страны, например отсутствие материальных средств, неясность в завтрашнем дне и т.д, и это всё это не может не влиять на зал. В сытые времена смешить зрителей легко, покажи им палец и они смеются, очень сложно смешить народ, который чем-то озабочен.
-Заметили ли особенность бакинского зрителя?-Он разительно ничем не отличается от других. На публику мне грех жаловаться, меня тепло и искренне приняли, буквально забросали цветами. Здесь люди очень гостеприимны, воспитаны и внимательны к старшим. Это радует.
- Помните ли своё первое выступление в Баку?
-Это был очень памятный концерт для меня. Был 1989 год. Я приехал в Баку с двумя бакинцами- конферансье Львом Шумиловым и актрисой Лейлой Ашрафовой. Здесь после долгого ремонта открылся Зелёный театр и мы выступали на его сцене. Концерт вёл Гусман и самое памятное- пел Рашид Бейбутов, которого я до видел только в кино и на карточке, в мамином ридикюле. Я был горд быть с ним на одной сцене. Я выступал с монологом «Экскурсовод», который зал принял на «ура».На этих гастролях я познакомился с Поладом Бюль-Бюль оглы. После концерта нас ждал банкет в ресторане гостиницы «Баку». Был разгар антиалкогольной компании, нигде в стране нельзя было выпить. Но видно на Баку это не распространялось, здесь было вкусное вино, коньяк, казалось, что ты попал заграницу. Ещё меня сильно поразил Старый город. У меня там жили знакомые и я каждый день ходил туда. Меня поразило это коммунальное, абсолютно без заборное существование, Старый город стал для меня чем-то между Батуми и Одессой.
-Как вам нынешний Баку?
-Я приехал с зимы, а у вас лето. Город потрясающе красив, наряден, поют фонтаны, сияют витрины. Парижу не догнать вас! Единственное бросается в глаза чёрный цвет одежды, трудно встретить кого-либо в ярких цветах.
-Вы сами пишите номера или у вас есть авторы?
Я не сочинил для себя ни одной миниатюры. За меня это всегда делали авторы. Среди них были Жванецкий, Дружкин, Альтов, Коклюшкин и т.д. С номерами приходится постоянно работать. Если я чувствую, что монолог обветшал, его приходится штопать, что-то менять. Номера, которые не встречают отклика у зрителей, сами себя списывают в архив. Например, так произошло с моим знаменитым монологом «Экскурсовод». Как бы он не нравился ни мне и ни моим тогдашним зрителям, он разом потерял свою актуальность и остроту, когда закончилась советская эпоха, а с ней и некое сопоставление нашей страны и запада. Монолог перестал быть смешным и стал просто милым. Быть милым мало для эстрады, надо, чтобы люди смеялись. Большую роль в подборе номеров для концерта также играет территориальный фактор. Номера актуальные и смешные в одной стране могут быть не понятны в другой. Сегодня у вас в Баку я убрал номер про материнский капитал, который в России вызывает истерический смех, а у вас остался бы не понятным, в связи отсутствия у вас д анного понятия.
-Есть ли у вас сто процентные номера, которые всегда и везде идут на «ура»?
- Это номера с интерактивом, когда я общаюсь с залом. Даже зрители не очень щедрые на эмоции включаются.-Говорят комики на сцене в жизни более «трагики». Верно ли это утверждение?
-Это немножко выдуманная формула, она льстит прежде всего самим комическим артистам. Потому что комикам, прежде всего очень хочется, чтобы их считали ещё и трагиками. Человек, который смешит, сам не должен хохотать при этом, хотя смех бывает заразительным. Комические артисты все разные, как и врачи, учителя и т.д. Среди них я видел больших весельчаков и ужасных зануд. Сценическая маска покойного Яна Айвазорова очень была похожа на то, каким он был в жизни – он был довольно мрачноватым человеком, немного занудой. Миша Евдокимов в жизни также не был весельчаком. Максим Галкин же в жизни, также как и на сцене, очень весёлый человек, заводила, любитель веселить, душа компании.
- Несмотря на то, что вам уже 58 лет вы находитесь в прекрасной физической форме. Как вам это удаётся?
-Я уже много лет занимаюсь спортом, хожу в тренажёрный зал и качаюсь. Надо постояннозаниматься над собой, если хочешь сохранить себя в профессии.
- Вы способны проявлять себя в самых разных жанрах. Не хотелось ли вам покинуть эстраду, уровень которой, особенно телевизионной, ниже рейтинга?
- Эстрада — это часть моей работы. Я понимаю все упреки к ней, но, во-первых, в телевизионной юмористике я сейчас не очень представлен (сформировался другой формат,и более задорное поколение заступило на смену), а во-вторых, я ее люблю и не могу бросить, особенно в том состоянии, в котором она находится. Эту связь в зале не даст никакой театр и никакое кино. Я один на сцене — и тысячный зал.
-Не задумывались, как некоторые ваши коллеги уйти в политику?
- Нет. В политику я не пойду никогда, даже под дулом пистолета. Это не моё.
- А о преподавательской деятельности?
- Мне много раз предлагали преподавать в ГИТИСе, который я окончил. Учась на пятом курсе и защищая диплом, я преподавал студентам. В это время я почти не работал на эстраде, студенты занимали всё моё время, я за них очень переживал и боялся за их финальный показ. Тогда я понял, что мне нужно будет бросить свою работу на эстраде, если я уйду в преподавательство. Я выбрал работу на эстраде.
-На данный момент вы задействованы спектаклях?
-У меня много театральных работ. Я играю в спектакле у Романа Виктюка, а также в спектакле «Цветок смеющейся», который является последней режиссёрской работой Михаила Казакова. Я задействован в главной роли в мюзиклах «Времена не выбирают» и «Жизнь прекрасна»
– Есть ли что-то, что может вывести вас из себя? Какие темы вас раздражают? – Я не очень люблю вторжения в свою частную жизнь, потому что руководствуюсь своим отношением к частной жизни другого человека. Никогда не позволю себе даже у близких знакомых спросить о вещах, которые составляют круг их частной жизни. Я не считаю нужным рассказывать о своей личной жизни. Думаю, что на это есть право у каждого человека.
– Но ведь вы написали «Личное дело Ефима Шифрина», а, значит, по сути, впустили посторонних в свою жизнь?
– Я не писал «Личное дело…» специально. Собственно это и не книга, а обычный дневник, который попался на глаза издателю моей первой книжки. По инициативе издателя, появилось такое вот «Личное дело…», содержащее реальные документы – мои дипломы, призы, почетные грамоты… Кстати говоря, эта инерция писания дневников вылилась в самую большую из трех моих книг – «Течет река Лета».
- Сложно определить ваш жанр. Артист разговорного жанра? Эстрадный артист? Артист-исполнитель?
- Можно вполне оставить «артист», учитывая, так сказать, семантику и этимологию этогослова. В самом деле, за моими плечами работа в кино, на эстраде, в театре, на телевидениии даже в цирке. Кажется, я попадаю под определение «артист» без всяких дефисов.
- Как удалось избежать звёздной болезни?
- Я примеривался к популярности, когда грезил о сцене или кино. И даже известные тяготы её, о которых так любят говорить актёры, представлялись мне красивыми и нетягостными. У меня был какой-то период звездной болезни. Но я недолго звездил. От этого меня спасали временные неудачи и строгость близких. Теперь для меня это самый неприятный и непростительный род перверсии. Я просто актер, у которого иногда получается роль, а иногда нет. Я отличаюсь от множества безвестных артистов тем, что успел что-то сделать в своей жизни, что знаю много текстов наизусть и много лет снимаюсь на телевидении.
– У вас очень насыщенный рабочий график, удаётся ли хоть иногда отдыхать?
– Знаете, я обнаружил одну простую зависимость: когда я отдыхаю, то очень устаю от этого самого отдыха. Выяснил, что депрессивное настроение у меня бывает в двух случаях– если я переработал или если я не работал вовсе. Из этих двух зол я выбираю меньшее, мне проще работать
« Я давно не был в Баку и поражен его красотой. Думаю, что настанет время, и все самые лучшие города мира по красоте будут сравнивать не с Парижем, а с Баку», - начал свое выступление Ефим Шифрин. Потрясающие сатирические монологи, интересные вокальные номера, блестящая интерактивная игра со зрителями – все это дало зрителям настоящий заряд бодрости и хорошего настроения!
– Ефим, ваш первый сольный спектакль, поставленный в 1985 году, назывался «Я хотел бы сказать». А чтобы вы сегодня хотели сказать своим зрителям, спустя 30 лет?
– В принципе, мне удается говорить то, что я хочу. Сегодня я очень много работаю – участвую в драматических спектаклях и мюзиклах, занят в съемках телефильмов, теле концертов, ток-шоу… Ну чего же мне еще мечтать о том, чтобы хотеть что-то сказать?
- Смешить с годами с годами становится легче или трудней? Ваша задача просто рассмешить зрителя или ваш юмор глубже?- Рассмешить зрителя всегда было не легкой задачей, и я благодарен богу, что мне это всегда удавалось. Эстрадный юмор- юмор незамысловатый. Если удаётся, вторым планом, что-то ещё сказать о наболевшем, это хорошо, не удаётся, тоже неплохо. Сам факт, что люди пришли, посмеялись, развеялись, меня очень радует, мне это вполне достаточно.
-Как вам удаётся одному, на протяжении всего концерта, держать зал в напряжении и интересе? В чём секрет?
- У меня нет специальных каких-либо хитростей, как у фокусника. Я всегда следую заветам своих учителей, которые убедили меня в том, что публика никогда ни в чём не виновата. В первые годы выхода на сцену, в случае возникновения «тёрок» с залом, есть искушение во всём винить зрителя, что он не дорос, он скучен, он чванлив. С опытом приходит осознание того, что в твоих бедах, кроме тебя самого, никто не виноват. Если ты не смог зацепить зрителя, как он может быть виноватым в этом. Важным условием, необходимым, для того чтобы найти контакт со зрителем, является любовь к зрителю. Артист не должен возвышаться над своим зрителем, иначе контакта не будет. Зритель чувствует актёрскую спесь и небрежность. Я всегда любил и люблю своего зрителя, люблю ещё до того, как выйду на сцену и увижу его. Надо любить зрительный зал, это очень помогает.
- Приходилось ли вам подстраиваться под публику?
-Иногда. Очень многое зависит от обстоятельств. Публика бывает разной. Бывают сложные периоды в истории страны, например отсутствие материальных средств, неясность в завтрашнем дне и т.д, и это всё это не может не влиять на зал. В сытые времена смешить зрителей легко, покажи им палец и они смеются, очень сложно смешить народ, который чем-то озабочен.
-Заметили ли особенность бакинского зрителя?-Он разительно ничем не отличается от других. На публику мне грех жаловаться, меня тепло и искренне приняли, буквально забросали цветами. Здесь люди очень гостеприимны, воспитаны и внимательны к старшим. Это радует.
- Помните ли своё первое выступление в Баку?
-Это был очень памятный концерт для меня. Был 1989 год. Я приехал в Баку с двумя бакинцами- конферансье Львом Шумиловым и актрисой Лейлой Ашрафовой. Здесь после долгого ремонта открылся Зелёный театр и мы выступали на его сцене. Концерт вёл Гусман и самое памятное- пел Рашид Бейбутов, которого я до видел только в кино и на карточке, в мамином ридикюле. Я был горд быть с ним на одной сцене. Я выступал с монологом «Экскурсовод», который зал принял на «ура».На этих гастролях я познакомился с Поладом Бюль-Бюль оглы. После концерта нас ждал банкет в ресторане гостиницы «Баку». Был разгар антиалкогольной компании, нигде в стране нельзя было выпить. Но видно на Баку это не распространялось, здесь было вкусное вино, коньяк, казалось, что ты попал заграницу. Ещё меня сильно поразил Старый город. У меня там жили знакомые и я каждый день ходил туда. Меня поразило это коммунальное, абсолютно без заборное существование, Старый город стал для меня чем-то между Батуми и Одессой.
-Как вам нынешний Баку?
-Я приехал с зимы, а у вас лето. Город потрясающе красив, наряден, поют фонтаны, сияют витрины. Парижу не догнать вас! Единственное бросается в глаза чёрный цвет одежды, трудно встретить кого-либо в ярких цветах.
-Вы сами пишите номера или у вас есть авторы?
Я не сочинил для себя ни одной миниатюры. За меня это всегда делали авторы. Среди них были Жванецкий, Дружкин, Альтов, Коклюшкин и т.д. С номерами приходится постоянно работать. Если я чувствую, что монолог обветшал, его приходится штопать, что-то менять. Номера, которые не встречают отклика у зрителей, сами себя списывают в архив. Например, так произошло с моим знаменитым монологом «Экскурсовод». Как бы он не нравился ни мне и ни моим тогдашним зрителям, он разом потерял свою актуальность и остроту, когда закончилась советская эпоха, а с ней и некое сопоставление нашей страны и запада. Монолог перестал быть смешным и стал просто милым. Быть милым мало для эстрады, надо, чтобы люди смеялись. Большую роль в подборе номеров для концерта также играет территориальный фактор. Номера актуальные и смешные в одной стране могут быть не понятны в другой. Сегодня у вас в Баку я убрал номер про материнский капитал, который в России вызывает истерический смех, а у вас остался бы не понятным, в связи отсутствия у вас д анного понятия.
-Есть ли у вас сто процентные номера, которые всегда и везде идут на «ура»?
- Это номера с интерактивом, когда я общаюсь с залом. Даже зрители не очень щедрые на эмоции включаются.-Говорят комики на сцене в жизни более «трагики». Верно ли это утверждение?
-Это немножко выдуманная формула, она льстит прежде всего самим комическим артистам. Потому что комикам, прежде всего очень хочется, чтобы их считали ещё и трагиками. Человек, который смешит, сам не должен хохотать при этом, хотя смех бывает заразительным. Комические артисты все разные, как и врачи, учителя и т.д. Среди них я видел больших весельчаков и ужасных зануд. Сценическая маска покойного Яна Айвазорова очень была похожа на то, каким он был в жизни – он был довольно мрачноватым человеком, немного занудой. Миша Евдокимов в жизни также не был весельчаком. Максим Галкин же в жизни, также как и на сцене, очень весёлый человек, заводила, любитель веселить, душа компании.
- Несмотря на то, что вам уже 58 лет вы находитесь в прекрасной физической форме. Как вам это удаётся?
-Я уже много лет занимаюсь спортом, хожу в тренажёрный зал и качаюсь. Надо постояннозаниматься над собой, если хочешь сохранить себя в профессии.
- Вы способны проявлять себя в самых разных жанрах. Не хотелось ли вам покинуть эстраду, уровень которой, особенно телевизионной, ниже рейтинга?
- Эстрада — это часть моей работы. Я понимаю все упреки к ней, но, во-первых, в телевизионной юмористике я сейчас не очень представлен (сформировался другой формат,и более задорное поколение заступило на смену), а во-вторых, я ее люблю и не могу бросить, особенно в том состоянии, в котором она находится. Эту связь в зале не даст никакой театр и никакое кино. Я один на сцене — и тысячный зал.
-Не задумывались, как некоторые ваши коллеги уйти в политику?
- Нет. В политику я не пойду никогда, даже под дулом пистолета. Это не моё.
- А о преподавательской деятельности?
- Мне много раз предлагали преподавать в ГИТИСе, который я окончил. Учась на пятом курсе и защищая диплом, я преподавал студентам. В это время я почти не работал на эстраде, студенты занимали всё моё время, я за них очень переживал и боялся за их финальный показ. Тогда я понял, что мне нужно будет бросить свою работу на эстраде, если я уйду в преподавательство. Я выбрал работу на эстраде.
-На данный момент вы задействованы спектаклях?
-У меня много театральных работ. Я играю в спектакле у Романа Виктюка, а также в спектакле «Цветок смеющейся», который является последней режиссёрской работой Михаила Казакова. Я задействован в главной роли в мюзиклах «Времена не выбирают» и «Жизнь прекрасна»
– Есть ли что-то, что может вывести вас из себя? Какие темы вас раздражают? – Я не очень люблю вторжения в свою частную жизнь, потому что руководствуюсь своим отношением к частной жизни другого человека. Никогда не позволю себе даже у близких знакомых спросить о вещах, которые составляют круг их частной жизни. Я не считаю нужным рассказывать о своей личной жизни. Думаю, что на это есть право у каждого человека.
– Но ведь вы написали «Личное дело Ефима Шифрина», а, значит, по сути, впустили посторонних в свою жизнь?
– Я не писал «Личное дело…» специально. Собственно это и не книга, а обычный дневник, который попался на глаза издателю моей первой книжки. По инициативе издателя, появилось такое вот «Личное дело…», содержащее реальные документы – мои дипломы, призы, почетные грамоты… Кстати говоря, эта инерция писания дневников вылилась в самую большую из трех моих книг – «Течет река Лета».
- Сложно определить ваш жанр. Артист разговорного жанра? Эстрадный артист? Артист-исполнитель?
- Можно вполне оставить «артист», учитывая, так сказать, семантику и этимологию этогослова. В самом деле, за моими плечами работа в кино, на эстраде, в театре, на телевидениии даже в цирке. Кажется, я попадаю под определение «артист» без всяких дефисов.
- Как удалось избежать звёздной болезни?
- Я примеривался к популярности, когда грезил о сцене или кино. И даже известные тяготы её, о которых так любят говорить актёры, представлялись мне красивыми и нетягостными. У меня был какой-то период звездной болезни. Но я недолго звездил. От этого меня спасали временные неудачи и строгость близких. Теперь для меня это самый неприятный и непростительный род перверсии. Я просто актер, у которого иногда получается роль, а иногда нет. Я отличаюсь от множества безвестных артистов тем, что успел что-то сделать в своей жизни, что знаю много текстов наизусть и много лет снимаюсь на телевидении.
– У вас очень насыщенный рабочий график, удаётся ли хоть иногда отдыхать?
– Знаете, я обнаружил одну простую зависимость: когда я отдыхаю, то очень устаю от этого самого отдыха. Выяснил, что депрессивное настроение у меня бывает в двух случаях– если я переработал или если я не работал вовсе. Из этих двух зол я выбираю меньшее, мне проще работать